Оглавление

Введение 3

1. Концепция «Москва — третий Рим» 5

2. Церковный раскол 7

3. Старообрядчество 10

3. 1. Определение старообрядчества. Старообрядческие организации 10

3. 2. Старообрядческие сочинения 10

3. 3. Различные взгляды на сущность старообрядчества 12

3. 4. Этика старообрядчества 13

Заключение 21

Литература 24

 

Введение

Церковный раскол стал одним из самых существенных явлений в истории российской духовной культуры XVII в. Как широкое религиозное движение он зародился после собора 1666–1667 гг., наложившего клятвы на противников греческих обрядов, введенных в практику русского богослужения, и запретившего использование литургических книг, отпечатанных до начала систематического исправления богослужебных текстов по греческому образцу. Однако истоки его восходят к более раннему времени, к периоду патриаршества Никона.

Вскоре после возведения в сан (1652 г.) патриарх провел церковную реформу, которая, по общему мнению исследователей, сразу же вызвала резкий протест ревнителей старины . Первоначально недовольство исходило от узкого круга лиц, многие из которых прежде были единомышленниками Никона. Самыми видными фигурами среди них были протопопы Иван Неронов и Аввакум Петров. В первые годы правления Алексея Михайловича они вместе с Никоном входили в «кружок ревнителей благочестия», возглавлявшийся царским духовником протопопом Благовещенского собора в Кремле Стефаном Вонифатьевым, и оказывали заметное влияние на церковную политику. Однако реформа, начатая Никоном, превратила бывших друзей в непримиримых врагов. Н. Ф. Каптерев назвал это «разрывом лиц, решительно разошедшихся между собою во взглядах и убеждениях».

Церковно-религиозная реформа середины XVII века, вылившаяся в конечном счете в раскол, главным пунктом программы имела введение единогласия, так как в обновлении полной литургии видели главное, мистическое, моральное и учительское средство возрождения церкви и страны. Однако обоснования изменений были сугубо рационалистического толка как требование понятности содержания службы для прихожан. Константинопольский патриарх в своем ответе на вопрос о каноничности введения единогласия, ссылаясь на слова апостола Павла и на постановления Вселенских Соборов, отмечал, что «лучше пять слов сказать со смыслом, и других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке. Но определенная часть общества восприняла реформу как отход от национальных и истинно православных традиций и отошла от официальной церкви, в результате чего в рамках православной традиции появилось старообрядчество.

Изучению старообрядчества посвящено немало трудов, как исторических, так и философских. При всей необозримости исследований о старообрядчестве существует крайне мало беспристрастных работ, посвященных богословскому анализу и религиозно-философскому осмыслению (а не обличению) сущности старообрядчества. Наше внимание привлекла прежде всего работа Н. Бердяева «Истоки и смысл русского коммунизма», где дан анализ причин появления староверия, а также работа С. Зеньковского «Русское старообрядчество. Духовные движения XVII века», являющееся фундаментальным исследованием явлений церковного раскола в России и старообрядчества.

Внимание!

Это ОЗНАКОМИТЕЛЬНАЯ ВЕРСИЯ работы №2057, цена оригинала 200 рублей. Оформлена в программе Microsoft Word.

Оплата. Контакты.

1. Концепция «Москва — третий Рим»

«Теократическая идея национальной избранности народа Богом была известна еще в дохристианском мире и была ясно и точно сформулирована пророком Даниилом: «Бог небесный воздвигнет царство, которое во веки веков не разрушится, оно сокрушит и разрушит все царства, а само будет стоять вечно»(Даниил, XI, 44). Слова пророка Даниила легли в основу национальной идеологии еврейского народа еще в библейский период и от них перешли в христианство. Римские императоры, приняв христианство, считали, что Рим, — всемирное государство христианской культуры, — является именно этим царством, обещанным Богом.

Средневековая идеология латинского запада и греческого византийского востока также придерживалась теории, или правильнее, предсказания ветхозаветного пророка. Сначала Рим, а затем и Константинополь считали себя религиозным центром этой вселенской империи, единственной возможной империи христианского мира. Вскоре Константинополь присвоил себе и само название «второго Рима». Уже в 381 году второй вселенский собор постановил, что «епископ константинопольский, как епископ нового Рима, стоит по положению за епископом римским». Позже, когда Римская церковь «отпала от православия», византийцы стали себя считать не только вторым Римом, но и полноправными наследниками старого Рима. Свою столицу они называли центром единственной христианской империи. Со своей стороны папа римский и западное христианство полагали, что только католический запад является единственным подлинно-христианским миром, возглавляемым римским первосвященником.

В России, в древней Руси, идея особого положения русского народа в мире, как народа, удостоенного православной веры, развивается уже в первый же век по принятии христианства. Тогда сложилось мнение, что, даровав русской земле православие, Господь будет требовать за это от русского народа больше, чем от других, и будет строже наказывать его за грехи. В своем, составленном около 1037 года — «Слово о законе и благодати», митрополит Иларион, первый русский, ставший главой молодой русской православной церкви, утверждает равноправие Руси с Византией, претендовавшей на мировое господство и мировое руководство. Он говорит: «сбысться о нас языцех реченое: открыет Господь мышцу свою святую пред всеми языкы и узрят все концы земле спасение, еже от Бога нашего». Летописец, составлявший в том же веке первую историю русского народа, развил эту же мысль об избрании Руси Богом для особой христианской миссии в мире. В своем прологименоне к русской истории он описывает посещение Руси апостолом Андреем и пишет, что, остановившись на горах берегов Днепра, апостол предсказал большое будущее христианству в России: — «На сих горах воссияет благодать Божия, имать град великий и церкви многи Бог воздвигнути имать».

Несколько дальше, под годом 1093, рассказывая о нашествии азиатских кочевников-половцев на русскую землю, летописец объясняет все несчастия русской земли именно тем, что русские, будучи избраны Богом для принятия православия и будучи им особо любимы, тем не менее часто грешат, и поэтому Господь их особо строго наказывает. Во второй половине пятнадцатого века этот русский церковный патриотизм постепенно развивается в учение об особом мессианском пути русского народа. Около 1461 года при поставлении митрополита Феодосия создается «Слово об осьмом соборе», в котором московский великий князь Василий II изображается как «мудрый изыскатель святых правил, богоцветущий исходатай и споспешник истины … ему же откры Господь Бог велеумне разумевати, и вся мудрствовати, и творити волю Божию, и вся заповеди Его хранити», а о России говорится, что «в восточной земле суть большее православие и высшее христианство — Белая Русь…».

В самом начале, ХVI века некий старец Филофей, инок Елеазарова монастыря в городе Пскове, дал особенно четкую, хотя и несколько видоизмененную формулу религиозно-охранительной задачи Руси. Он переносит всю ответственность за охрану православия со всего русского народа, с «русской земли», на новый столичный град Москву и на московского государя, как верховного носителя власти на православной Руси. Дальше он развивает формулу митрополита Зосимы, говорившего о том, что московский правитель стал преемником императора Византии Константина, первого защитника христианства. После падения Византийской империи, второго Рима, самого большого в мире православного царства, в русском народе пробудилось сознание, что русское, московское царство остается единственным православным царством в мире и что русский народ единственный носитель православной веры» .

«Доктрина о Москве, как Третьем Риме, стала идеологическим базисом образования московского царства. Царство собиралось и оформлялось под символикой мессианской идеи. Искание царства, истинного царства, характерно для русского народа на протяжении всей его истории. Под символикой мессианской идеи Москвы — Третьего Рима произошла острая национализация церкви. Религиозное и национальное в московском царстве так же между собой срослось, как в сознании древнееврейского народа. И так же как иудаизму свойственно было мессианское сознание, оно свойственно было русскому православию» .

2. Церковный раскол

«Русским церковным расколом называется отделение значительной части русского общества от господствующей русской православной церкви» .

Внешняя канва событий, связанных с началом раскола, выглядит следующим образом. «Никон, выбранный патриархом в 1652 г., в 1654 г. на церковном Соборе в присутствии царя получил благословение на исправление церковных книг. Уже через год очередной Собор утвердил к печати текст исправленного служебника; еще через год Собор провозгласил проклятие на двуперстное крестное знамение. Действия Никона вызвали протест ряда представителей высшего духовенства, заявивших о своем несогласии с исправлением книг даже в специальном прошении на имя царя. Никон выслал противников из Москвы, но это только усилило недовольство реформой. Из разных мест России к царю поступали челобитные против новшеств, вводимых патриархом. Тем не менее, Собор 1666–1667 гг. официально признавал исправление книг и обрядов правильным. Следующий Собор 1667 г. утвердил постановление прежних Соборов об исправлении книг и проклял противников реформы, поставив их тем самым вне церкви. Наиболее видные защитники «старой веры»были отправлены в ссылку» .

Н. А. Бердяев пишет: «Когда при патриархе Никоне начались исправления ошибок в богослужебных книгах по греческим образцам и незначительные изменения в обряде, то это вызвало бурный протест народной религиозности. В XVII веке произошло одно из самых важных событий русской истории — религиозный раскол старообрядчества.

Ошибочно думать, что религиозный раскол был вызван исключительно обрядовернием русского народа, что в нем борьба шла ислючительно по поводу двуперстного и трехперстного знамения креста и мелочей богослужебного обряда. В расколе была и более глубокая историософическая тема. Вопрос шел о том, есть ли русское царство истинно православное царство, т. е. исполняет ли русский народ свое мессианское призвание. Конечно, большую роль тут играла тьма, невежество и суеверие, низкий культурный уровень духовенства и т. п. Но не этим только объясняется такое крупное по своим последствиям событие, как раскол. В народе проснулось подозрение, что православное царство, Третий Рим, повредилось, произошла измена истинной веры. Государственной властью и высшей церковной иерархией овладел антихрист.

Народное православие разрывается с церковной иерархией и с государственной властью. Истинное православное царство уходит под землю. С этим связана легенда о Граде Китеже, скрытом под озером. Народ ищет Град Китеж. Возникает острое апокалиптическое сознание в левом крыле раскола, в так называемом, беспоповстве. Раскол делается характерным для русской жизни явлением. В Московском царстве, сознавшим себя третьим Римом, было смешение царства Христова, царства правды, с идеей могущественного государства, управляющего неправдой. Раскол был обнаружением противоречия, был последствием смешения. Но народное сознание было темным, часто суеверным, в нем христианство было перемешано с язычеством. Раскол нанес первый удар идее Москвы, как Третьего Рима. Он означал неблагополучие русского мессианского сознания.

Второй удар был нанесен реформой Петра Великого» .

С. Зеньковский отмечает, что говоря о старом обряде, вожди сопротивления Никону и епископату, на самом деле вели своих последователей не обратно к древне московской вере, а к вере новой, вере основанной на желании более горячей, более активной и более целостной религиозной жизни, чем та, которую они находили в своих приходах и обителях. В «старом обряде»старообрядцы видели нечто новое по сравнению с их противниками, а именно: веру, а в ней обряд, язык, быт они воспринимали как границы духовной, национальной безопасности. Они воспринимали данные феномены в их двоякой реалистичности: как реалии чисто предметные, и как духовные, имеющие религиозный, эстетический, нравственный смысл.

Нужно также отметить, что в факте раскола как идеологического явления на стороне православия было больше исторической трезвости и осторожности, а на стороне старообрядчества оставалась и отделялась от православия утопия «Святой Руси». Однако в этом вопросе нельзя не замечать и другую — социальную — сторону. Она заключается в том, что старообрядчество явилось также идеологическим выражением обострения социальных противоречий. Против реформ Никона выступили широкие народные массы, которые, защищая «старую веру», боролись также против усиливавшегося крепостничества и самодержавия. Раскол стал, по существу, знаменем антифеодальной борьбы и протеста.

 

3. Старообрядчество

3. 1. Определение старообрядчества. Старообрядческие организации

«Старообрядчество (староверие) — общее название русского духовенства и мирян, сохраняющих церковные установления и традиции древнерусской православной церкви и отказавшихся присоединиться к реформе, предпринятой в XVII в. патриархом Никоном.

Среди старообрядцев сложилось несколько различных церковных организаций (иногда называемых толками или согласиями), каждая из которых официально именует себя древлеправославной (православной) церковью, а своих последователей — православными христианами. Бытует самоназвание «староверы»с прибавлением указания на принадлежность определенной старообрядческой церкви.

К концу XVII в. перед старообрядчеством возникает необходимость решения целого ряда богословско-мировоззренческих проблем — как в теоретическом, так и в практическом плане. Одна часть староверов пришла к убеждению, что, поскольку необходимо иметь священство, следует принимать с сохранением сана священнослужителей, переходящих в старообрядчество из новообрядной церкви. Это направление получило название «поповщина», «поповцы» или «беглопоповцы». Но другие староверы полагали, что в мире воцарился антихрист и близок конец света. Поэтому истинное священство исчезло, а новообрядная церковь лишена благодати. Эти старообрядцы называются «беспоповцы»» .

3. 2. Старообрядческие сочинения

Корпус старообрядческих сочинений огромен, большую его часть представляют собой рукописные книги, посвященные полемике с новообрядчеством или между различными течениями старообрядчества. Среди наиболее выдающихся произведений, представляющих интерес для изучения религиозно-философских воззрений староверов, можно назвать сочинения Аввакума, «Соловецкую челобитную», «Поморские ответы», «Щит веры», «Меч духовный», сочинения Павла Любопытного, епископа Арсения Уральского (Швецова), И. Кириллова, Ф. Мельникова, Л. Пичугина, В. Сенатова, епископа Михаила (Семенова). Для истории философии старообрядчество интересно прежде всего тем, что в ходе трехсотлетней полемики была приведена в движение вся мировоззренческая система византийско-русского православия, ревизован и заново осмыслен весь его понятийный аппарат и внутренняя логика.

«Среди важнейших проблем, обсуждаемых в старообрядческих сочинений — проблема сочетания личной ответственности за свою веру и подчинения авторитету иерархии, проблема взаимосвязи веры и ее выражения в священнодействиях, церковных обрядах. Основная тяжесть доказательства в старообрядческих сочинений несут многочисленные выборки цитат из Священного писания, святых отцов и церковных канонов. Используются также и произведения новообрядцев, светских авторов. Цитаты сопровождаются истолкованием, обсуждением границ их применимости к излагаемой теме, возможной многозначности выражений. Очень многие старообрядческие полемические сочинения написаны в форме вопросов и ответов. Поскольку уровень грамотности среди староверов был высок, богословские споры не были достоянием узкой группы богословов-начетчиков — они вызывали общественный интерес и велись повсеместно как на диспутах, так и в письменном виде — в посланиях» .

 

 

3. 3. Различные взгляды на сущность старообрядчества

Старообрядчество привлекало внимание многих религиозных философов, историков, писателей, публицистов.

«Первыми авторами, опубликовавшими свои взгляды на сущность старообрядчества, стали представители новообрядцев — Симеон Полоцкий, митрополит Димитрий Ростовский, епископ Питирим Нижегородский и др» . Первоначальной их позицией было стремление доказать, что старообрядчество есть еретичество, что его последователи защищают неприемлемые для православия взгляды и обычаи. По мере того как становилось ясным, в том числе под влиянием научных открытий, что в дониконовских церковных установлениях нет ничего еретического и ложного, синодальные обличители меняют позицию и делают акцент на том, что якобы старообрядчество — движение темного, необразованного люда, не покорившегося иерархам и не понимающего, что произведенные преобразования сравнительно малозначительны и не изменяют существа веры и церкви.

«Митрополит Платон (Левшин) теоретически и практически основал единоверие (1800 г.), допускавшее чисто внешнее отправление дореформенного богослужения священниками, подчиняющимися новообрядческому Синоду. В середине XIX в. возникает концепция, истолковывающая старообрядчество как народно-демократическое движение, лишь внешне облеченное в религиозную форму. Она получает развитие в трудах В. В. Андреева, В. И. Кельсиева, А. С. Пругавина и др.

А. И. Герцен намеревался даже организовать среди староверов революционную пропаганду, что, впрочем, закончилось полной неудачей.

Для И. В. Киреевского старообрядчество есть не что иное, как явление духовного упадка, уклонения в формализм, утраты духовного единства российского общества.

А. С. Хомяков считал, что причиной старообрядческого раскола явилась чрезмерная привязанность русского человека к церковному обряду. Ту же мысль развивает и С. М. Соловьев, утверждая, что отсутствие просвещения, не дававшее возможности различать «существенное»от «несущественного», изменения обряда от «изменения религии», даже «измены отеческой вере», соединившись с психологией, не приемлющей никаких перемен в устоявшемся укладе и с апокалипсическими ожиданиями, составили причину возникновения старообрядческого движения.

Для В. О. Ключевского феномен старообрядчества «есть явление народной психологии — и только», с тремя составляющими элементами: превращение Православия на Руси в национальную монополию, т. е. своего рода «национализация»вселенской Церкви, косность и робость богословской мысли, не умевшей усвоить духа нового чуждого знания и испугавшегося его, как нечистого латинского наваждения («латинобоязнь») и инерция религиозного чувства, не умевшего отрешиться от привычных способов и форм своего возбуждения и проявления («языческая обрядность»).

Совсем иное видение староверия у В. В. Розанова. По его мнению, староверие ощущает древнюю Церковь как совершенно живую, единственно истинную реальность и стремится к целостному воспроизведению этой реальности» .

Некоторые публицисты видели в старообрядчестве «самое выдающееся, самое яркое явление умственной и нравственной жизни нашего народа», считая, что «в раскол идут люди, наиболее одаренные духовными талантами, наиболее способные и даровитые».

3. 4. Этика старообрядчества

Для старообрядцев очень важной была ценность истинной духовности, духа, и духа русского, исконно православного. Вот за что они сражались, шли на костёр, покидали родину, отправляясь на чужбину в полную неизвестность, но унося с собою то, что, определяло с их точки зрения эту истинную духовность . «И этот дух старообрядчества ориентировался на старые патристические ценности, которые, заметим, в христианстве всегда юные «новые для новых условий». И следует учитывать также, что с точки зрения патристики, которой старались следовать староверы, не даром в их среде столь почитаем св. Иоанн Златоуст, в христианстве наиболее ценно то, что ближе к Христу, в том числе и по времени. Старообрядцы и выступили, во-первых, за сохранение, возврат к православным истинным ценностям в новых исторических условиях, а, во-вторых, за их творческое развитие, особенно за борьбу против неглубокого, формального, поповского к ним отношения. Но в силу отпадения от земной православной соборной церкви, они и сами утратят многие старые православные ценности» .

М. Вебер, исследуя протестантскую этику и её влияние на развитие рыночного капитализма, отмечал, что в этой этике «нажива в такой степени мыслится как самоцель, что становится чем-то трансцендентным и даже просто иррациональным по отношению к «счастью»или «пользе»отдельного человека» . И на этой иррациональной основе и формируется рациональное капиталистическое хозяйство. В этом отношении этика старообрядцев также в своих основах, несомненно, трансцендентна и иррациональна, ибо она признаёт наличие трансцендентных ценностей за повседневными, в том числе экономическими, явлениями, что и придаёт обычной предметной деятельности человека особый духовный, нравственный смысл.

В то же время надо признать, что «старообрядческая этика не предстаёт здесь противоположностью православной ортодоксальной этике, она лишь более последовательно развивает одну из антиномичных противоположностей, изначально присущих православной морали. В целом следует отметить, что старообрядческая этика является христианской и православной по своей сущности, она имеет единую природу с ортодоксальной православной моралью и значительно сильнее отличается от католической морали или протестантской этики. В то же время в ней есть свои особенности, определяемые спецификой социальных и духовных условий, в которых оказались старообрядцы после никоновских реформ 1666–1667 годов.

Что касается антиномий, то христианство впервые открывает реальную антиномичность бытия, в том числе и нравственного. Так, христианская этика устами Христа утверждает, что «всякому имеющему дастся и приумножится, а у не имеющего отнимется и то, что имеет» (Мф 25, 29). Таков тезис, а антитезис утверждает, что «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие» (Мф 19, 24). И в православии старались следовать антиномичному противоречию тезиса и антитезиса, потому здесь встречается как аскетическая линия в этике, уводящая человека на «узкий путь спасения»через уход из мира в монастырь, в «мать-пустыню», столь любимую русскими духовными поэтами, так есть здесь и вторая тенденция, утверждающая активный, но по законам Добра, Истины, Красоты образ жизни в миру, в том числе и через продуктивную хозяйственную деятельность. И ни одна из этих противоположностей не может быть абсолютизирована .

И в старообрядчестве также присутствуют обе тенденции, ибо корень его, повторимся, один с ортодоксальным православием. Так, уже в X VII веке выделяется здесь крайне аскетическое направление, проповедующее уход из мира, покорившегося яко бы Антихристу, и доходящее до таких крайних форм изуверства, как самосожжение, само уморение, само заклание, само утопление. Как пишет А. В. Карташев: «В 1672 г . отмечен был первый случай массовой «гари»: сожглось около 2000. В «гарях» Пошехонского уезда Ярославской губернии за 1676–1687 гг. сожглось 1929 человек».

Наиболее известным проповедником самоистребления был чернец Капитон из Вязниковского уезда Владимирской губернии, «первый за веру стоятель», — как оценивали его сами старообрядцы. Знаменитый протопоп Аввакум также не выступил против самосожжения, которое он рассматривал как «блаженный извод о Господи». «В огне то здесь небольшое время потерпеть, — писал могучий бунтарь (странно, а, ведь, действительно, этого несгибаемого поборника «старого обряда»воспринимаем мы как бунтаря!). — Боишься печи той? Дерзай, плюй на неё, не бойся! До пещи страх, а егда в неё вошёл, тогда и забыл всё». — Так он и сам примет смерть в год «генерального гонения»— 1682.

Однако в целом протопоп Аввакум представлял собой, и талантливо защищал, иную, «мирскую»тенденцию, проявившуюся уже в раннем старообрядчестве, а вернее сказать, сохранившуюся, и получившую здесь дальнейшее развитие. Как пишет С. Зеньковский: «ссылаясь на слова апостола Павла, протопоп Аввакум, близкий друг Неронова, сидя в подземной тюрьме, в наиболее трудные годы для бывших боголюбцев, защищал жизнь в миру, семью и рождение детей от радикальных аскетов, указывая, что весь мир благословен Господом: — «на всяком месте владычество Его, благослови душа моя Господа».

Тенденция аскетическая ослабла со временем в старообрядчестве, хотя не существует и поныне, линия же «светская» получит продолжение и развитие как у поповцев, так и у беспоповцев — федосеевцев, поморцев. Особенностью старообрядцев является то, что здесь эти две тенденции — «аскетическая»или, как её называют сами старообрядцы, «рабская» — от понятия «раб Божий», и «мирская», «светская»не получают того формального разделения, что наблюдается в ортодоксальном православии и католичестве, где они породили соответственно «монастырь»и «мир», значительно удалённые друг от друга и физически и духовно, хотя и не теряющих окончательно связей между собой. В старообрядчестве же существовавшие скиты всегда были и физически и духовно тесно связаны с сельскими и городскими общинами своих единоверцев.

Кроме того, в среде старообрядцев особенно беспоповцев-поморцев широкое, можно сказать повсеместное, распространение получил институт, так называемых, «рабских», т. е. тех же мирян, которые дали особый обет Богу, отнесли епитимью, и стали «рабами Божьими», но продолжали жить в миру, хотя и имели свой отдельный «стол», посуду, одежду. Как правило, «рабскими»становились люди, достигшие 50-летнего и старше возраста, оставшиеся вдовыми или вдовцами, или же вообще безбрачные. Именно существование рабских в старообрядческих общинах и их особо аскетический образ жизни, с которыми впервые сталкиваются не старообрядцы, и породили разные измышления об особой некоммуникативности, негостеприимности, даже враждебности к «чужим»староверов.

На самих же старообрядцев эта единая в пространстве и времени жизнь «мирских» и «рабских» действовала благотворно, ибо это определённым образом одухотворяло мир, не позволяло опускаться ниже определённого нравственного уровня систему ценностей и оценок, способствовало органической духовной связи поколений, накоплению духовного, нравственного опыта.

«Светская», активная в миру тенденция в старообрядчестве проявиться и в XVIII веке, и в XIX веке. Широкую известность, и не только в среде старообрядцев, получит деятельность Выговской пустыни, организованной в Поморье на реке Выге в 1694 году. «Общежительство пало, просуществовав около 150 лет, достигнув громадного влияния как в религиозно-нравственном, так и в экономическом отношениях». Здесь будут творить такие идеологи старообрядчества как братья Денисовы. Семён Денисов предстанет как первый историограф старообрядчества, труд которого «Виноград Российский» посвящён житию подвижников старообрядчества. Андрей Денисов является одним из авторов известного богословского старообрядческого произведения «Поморские ответы». В XVIII и, особенно, в XIX веках старообрядцы проявят себя активно в предпринимательстве, в частности, в мануфактурном производстве, в торговле. Их среда породит Гучковых, Морозовых, Рябушинских, Прохоровых и других, которые станут известны и как меценаты, «благотворители», сделавшие очень много и материально для русской культуры.

В то же время для старообрядцев не характерна активность в сфере науки, искусства, политики. Чем всё это объясняется? Несомненное влияние здесь сказывается и определённых социально-политических условий, когда, с одной стороны, для старообрядцев был закрыт доступ к активной научной, политической деятельности, а, с другой стороны, начиная с Екатерины II , текстильная мануфактура существовала без регистрации верований своих производителей. Таким образом, само социальное положение «изгоев»общества в определённой степени и в среде староверов, как и в среде евреев, стимулировало к определённой хозяйственности. С другой стороны, здесь проявляется и духовный фактор, в частности, своеобразие этики староверов.

Дело в том, что в любой религиозной этике, к которой, несомненно, относится и рассматриваемая нами этика старообрядцев, очень важное значение имеет учение о спасении — сотериология. В православии есть своя особенность в сотериология в отличие от также христианских по своей сущности аналогичных учений католицизма и протестантизма. Спасение здесь есть духовное перерождение, и вступление уже в этой жизни в Царство Божие любви и добра. Условием спасения является как благодать Бога, так и вера и дела самого человека, которые должны быть свободными, а не по принуждению. Дела сами по себе не имеют спасительного значения без подобающего состояния души, также как недостаточно только веры в благодать Божию без активной борьбы с грехом. Старообрядцы разделяют эти воззрения, — и уже потому их этика, конечно, более близка к ортодоксально православной, нежели к протестантской, с которой её, уже можно сказать, традиционно сравнивают. Но у старообрядцев усилен эсхатологический, апокалипсический момент, они действительно считают, что мир по многим признакам подчинился Антихристу, которого они не всегда отождествляют с физическим лицом, а рассматривают, прежде всего, как определённое духовное явление. И особенно низко пали государства, о чём свидетельствует уже третье слово Дьявола к Христу (Мф 4, 8-11) и другие признаки, а также реальная, историческая христианская Церковь. И поэтому целесообразно устраняться от активной политической, духовной деятельности, как и не делать культа из любого мирского успеха, не рассматривать мирской успех как критерий богоизбранности человека, его предопределённости, что, отметим, отлично от позиций в этом вопросе протестантизма.

Как отразилось на старообрядцах их отпадение от православной единой соборной церкви и формирование у них по сути дела конгрегациональной религии? С одной стороны, это способствовало развитию духа предприимчивости, самостоятельности, духу индивидуализма, — старообрядцы, не отрицая значения и общежития, в то же время изначально тяготеют к либерализму, к институту частной собственности, и этим во многом объясняются их сложные отношения с советской властью, с тоталитаризмом, коллективизмом, с системой, утверждающей только одну общественную форму собственности.

Но, с другой стороны, трагической ошибкой, виновными в которой являются обе стороны, предстаёт отпадение старообрядцев от православной Церкви как реальной, земной организации, которая при всех её действительных недостатках обладает тайной благодати, выступает столпом и утверждением истины, обеспечивая единство и органичность духовной жизни своих верующих. Старообрядчество, утратив единую церковную организацию, породило сектантство и определённый идейный застой в своей среде. Сектантство привело в сфере нравственного бытия, с одной стороны, к релятивизму, а с другой стороны, к догматизму. А идейный застой у старообрядцев проявляется, в частности, в том, что их этика предстаёт по большей части нормативной этикой, можно сказать, моралью, она не имеет развитого теоретического обоснования, развитого рационального учения о морали. Этика здесь онтологична, а онтология этична, равно как и вся идеология старообрядчества неотделима от их этических воззрений. Таким образом, старообрядчество не однозначное, противоречивое, даже антиномичное явление, в том числе и в своей этике. И таковым оно являлось изначально» .

Будучи этикой патриотической, этика старообрядцев в то же время не является этикой националистической. Старообрядцы отличаются как раз не узко понятым «слепым патриотизмом», а «широким», соборным подходом к этой важной проблеме. Они разделяют понятия родины и отечества , как места своего физического рождения и духовного становления (как, между прочим, они всегда чётко разделяли понятия советский и русский). Отечеством для русских, конечно, является Россия, где истоки русской культуры, русского языка. Однако наряду с правильно понятыми национальными ценностями, есть ценности и вселенские, общечеловеческие, к которым они по справедливости причисляют и православие, и которые являются истинными и святыми. Общечеловеческое же есть в любой культуре, и потому старообрядцы уживаются в любом обществе, среди любых народов, чтя истинные ценности своей физической родины и сохраняя верность православным русским ценностям, сберегая свою русскую национальную особенность, вплоть до быта, за которым, как отмечалось, они также видят определённую моральную ценность.

Объективная, общественная этика (мораль) старообрядцев во многом определила их субъективную этику (мораль), для которой характерны такие субъективные положительные ценности как умеренность, терпение, стыдливость, трудолюбие, чистоплотность, верность, мужество. Для старообрядцев, например, очень важным является понятие «постыдного греха», наряду со «смертным грехом», — так грех пьянства рассматривается как менее постыдный, аморальный, нежели грехи блуда, чревоугодия или курения, ибо последние связаны с телом, а первый — с душой. «Надо отметить ещё одну интересную черту этики старообрядчества — она не признавала неморальных явлений, так называемых адиафор. Для неё и принцип «Не кури!» является нравственным, что оспаривается в этике православной или протестантской» .

Нужно заметить, что нельзя и идеализировать этику старообрядцев, — о некоторых её недостатках было здесь сказано. Эти недостатки отражены и в других работах, в частности, в художественных произведениях. Можно сослаться хотя бы на знаменитые романы о старообрядцах П. И. Мельникова (А. Печёрского) — «В лесах», «На горах», где наряду с положительными героями, такими как справедливый, верный в слове и в деле, купец и предприниматель Потап Максимович Чапурин действует и вероломный, наглый Алексей Трифонов, способный к бесчестию, к обману, прелюбодеянию, или Марк Данилович Смолокуров, проявивший себя не только как способный, деловой хозяйственник, но и как человек жестокий, жадный, способный из-за денег предать и близких ему людей.

Этика старообрядцев, как и всякое иное социальное явление, содержит в себе черты совершенные, идеальные и несовершенные, ограниченные.

Заключение

Таким образом, мы выяснили, что раскол русской православной церкви и появление старообрядчества связано с концепцией Москвы как третьего Рима то есть с осознанием России как последнего носителя истинной православной веры. Реформы, инициированные патриархом Никоном, касались скорее внешних черт православия. Нам представляется, что эти преобразования должны были сыграть позитивную роль, так как целью их было приблизить религию к верующему человеку, сделать ее более доступной для его понимания. Но в данном случае благими намерениями действительно была вымощена дорога в ад.

Многие представители религиозной общественности отнеслись к церковной реформе крайне неблагожелательно, усмотрев в ней чуждое влияние, покушение на национальные и религиозные устои, а также отрицание новообрядцами мессианской роли России. Некоторые старообрядцы считали даже, что пришло царство антихриста и близится конец света.

Также существует мнение, что старообрядчество было выражением народно-освободительной борьбы. На это будто бы указывают антиправительственные выступления староверов. Но, как пишет

К. М. Товбин, такое понимание староверия «разрывает» старообрядческое сознание, делит его на сферы, элементы, тогда как мировоззрение староверов являлось, во-первых, цельным, традиционалистически сочленённым, во-вторых, православно-канонически ориентированным, в отличие от взглядов бунтовавшей «голи молодецкой».

Особое внимание мы уделили этике старообрядцев. Здесь нужно отметить, что она [этика] признаёт наличие трансцендентных ценностей за повседневными, в том числе экономическими, явлениями, что и придаёт обычной предметной деятельности человека особый духовный, нравственный смысл.

В этике старообрядческой, также как в ортодоксальном православии, имеют место две тенденции. Первая — аскетическая, в рамках которой проповедуется спасение через уход в монастырь, пустыню и т. п. Вторая — утверждающая активный образ жизни в миру.

Чрезвычайно важным в религиозной концепции старообрядцев является учение о спасении. Спасение здесь есть духовное перерождение, и вступление уже в этой жизни в Царство Божие любви и добра.

Таким образом, этика старообрядчества в основах своих близка как официальному православию (ибо они имеют один корень), так и протестантизму, и католичеству, то есть христианству. Закон любви дан для всем христианам, и не важно к какому религиозному течению относит себя верующий. Как говорил Г. Ландау, у Бога нет религии; религия есть только у людей.

 

Литература

1. Андреев И. Великий раскол: драма в истории // Знание — сила. — 2007. — №5. — С. 80–91.

2. Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма [Электрон. ресурс]. Режим доступа:

3. Зеньковский С. «Русское старообрядчество. Духовные движения XVII века» [Электрон. ресурс]. Режим доступа:

4. Керов В. В. Конфессионально-этическая мотивация хозяйствования староверов в XVIII–XIX веках // Отечественная история. — 2001. — №4. — С. 18–40.

5. Матвеев П. Старообрядческая этика и экономика (ценностный анализ) [Электрон. ресурс]. Режим доступа:

6. Основы религиоведения: Учебник для вузов / Ю. Ф. Борунков, И. Н. Яблоков, К. И. Никонов и др.; Под ред. И. Н. Яблокова. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Высш. шк., 1998. — 480 с.

7. Философский энциклопедический словарь. — М.: ИНФРА-М, 2000. — 576 с.